Другое искусство Олега Васильева

Чтобы любить Моне, не надо проклинать Левитана.
И если я люблю Пикассо, то Репин тоже не обязательно плохой.
Олег Васильев.
25 января не стало художника Олега Владимировича Васильева; он скончался в хосписе Миннесоты (США) на 82-м году жизни.
Олег Васильев родился 4 ноября 1931 года в Москве. С детства любил рисовать, первоначально — срисовывать с открыток. Попав впервые в Третьяковскую галерею в довольно раннем возрасте, он стал ее постоянным посетителем; ему нравились Иван Шишкин, Михаил Гермашев.
В 1941 году Васильев был эвакуирован из Москвы в Киров на Вятке; по возвращении в Москву начал посещать художественную студию районного Дома пионеров, а затем — МСХШ (Московскую среднюю художественную школу). В 1952–1958 учился на графическом (хотя мечтал попасть на живописный) факультете Московского государственного художественного института имени В. И. Сурикова, в мастерской станковой графики под руководством Е. А. Кибрика.
В академической школе Васильев не нашел путей художественной выразительности, созвучных с его собственным внутренним видением мира. Окончив институт, он продолжает свой творческий поиск и обращается к опыту русского авангарда 1920-х годов; вместе с друзьями-единомышленниками Эриком Булатовым и Ильей Кабаковым Васильев берет уроки у ярчайших представителей этого стиля — Р. Р. Фалька, А. В. Фонвизина, В. А. Фаворского. Встречи с ними, а особенно с Фаворским, начавшиеся в 1957 году, определяют дальнейшее развитие художественного языка, и стиля, и вообще творчества Васильева. Отмечают, что целый период живописи Олега Васильева конца 1950-х — начала 1960-х проходит под влиянием творчества Фаворского. Однако идеи Фаворского (особенно его понятие «высокого» и «низкого» пространства), Васильев творчески переосмысливает и перерабатывает для создания своей собственной оригинальной конструкции пространства картины.
Манера письма Васильева, во многом сформировалась под влиянием школ сезаннизма и дивизионизма. Васильеву была близка сезанистская трактовка картины как непрерывной визуальной поверхности — в своих работах он развивал эту непрерывность до текучести, переплавления планов картины между собой. Влиянием дивизионизма (его научного подхода к проблеме цвета) можно объяснить особый спектральный колорит некоторых работ Васильева.
Тогда же, в конце 1950-х, Васильев под влиянием Ильи Кабакова и при поддержке и в содружестве с Эриком Булатовым, начинает заниматься иллюстрированием детских книг для издательств «Детгиз» и «Малыш». Это дело стало его официальной профессией на долгие 30 лет.
Олег Васильев: «Это вот благодаря Кабакову. Он сказал: “Вы занимаетесь глупостью, надо идти в детскую иллюстрацию. Там работа более-менее свободная, и там поспокойней. Заработаете, а потом будете заниматься своим”. И мы сначала с Эриком по отдельности взяли книжки, а потом получилось, что он помогал мне, я помогал ему книжку сделать».
Детской иллюстрации Васильев отдает примерно шесть месяцев в году, посвящая остальное время поискам собственного художественного языка, созданию самостоятельных больших художественных произведений. Васильев пробует себя в разных стилях и техниках. В 1950-е годы в основном его занимает линогравюра, в следующее десятилетие начинает работать маслом на холсте.
С начала 1960-х Олег Васильев пытается вступить в союз художников СССР, но фотореалистичная, прозрачная, воздушная манера художника оценивается как формалистичная, и вступить в союз ему удается только через семь лет, в 1967 году.
В 1965 году Васильев создает свою первую самостоятельную картину «Дом в Анзере», положившую начало краткому абстрактному периоду в творчестве художника, периоду пространственных композиций. Тогда же определяется главный (непременный) мотив большинства его произведений (и живописи, и графики) — дорога. Образ дороги, открытого пространства всегда присутствует в его работах. Художника занимает проблема разноплановости — ему интересно создавать особое пространство, в котором находится изображаемый объект и входом в которое является дорога в том или ином виде.

Олег Васильев: «Любой ценой фигура пути должна быть совершена, замкнута в круг, должна стать полноценной сама по себе».

Художника интересует также проблема взаимодействия объекта и поверхности — эту тему он разрабатывает в 1960–70-х годах.

В 1968 году в московском кафе «Синяя птица» состоялся дискуссионный вечер-выставка Васильева, по сути, первая его персональная выставка. Он показывает 25 концептуальных работ, и получает неоднозначную реакцию официальных лиц.

Интересно, что сам себя Васильев к концептуалистам не причислял: «…был такой момент, когда всех неофициальных художников вдруг стали называть концептуалистами. И поскольку какие-то существовали круги близких людей — скажем, я дружен с Кабаковым с художественной школы, более 40 лет уже нашей дружбе, — Кабаков — концептуалист, значит, и Васильев тоже концептуалист. …Я преклоняюсь и отдаю должное тем художникам, которые отстаивали право и возможность показа своих работ. Однако для меня путь общественно-политической борьбы (а я оцениваю это именно так) был невозможен: я бы не смог сочетать это с моей профессиональной работой. Так что в этом движении не принимал участия и даже активно уклонялся, занимаясь только своим. Однако в нашем “социуме” даже такая позиция — занятие только профессиональной работой — была уже криминалом. По принципу “кто не с нами, тот против нас”».

Его искусство обвиняют в формализме и отказываются выставлять. После нескольких отказов он перестает носить свои работы на выставкомы: «Действовала внутренняя цензура, я понимал, что делаю не то, что может быть здесь выставлено». Позднее, в 1970–80-х он выставляется и даже получает премии (второй диплом выставки) только со своим официальным искусством — книжной графикой. Концептуальные работы делаются для себя и показываются лишь узкому кругу посетителей мастерской художника. Тем не менее Васильев «…официально оказался в круге “неофициальных” художников, попав на страницы журнала “А-Я” и впоследствии на “проработку” в МОСХ. Как официальные художники детской книги, мы с Булатовым еще раньше были названы “формалистами” на страницах “Правды” после разгрома Манежной выставки, результатом чего было временное отстранение от работы в издательстве».
В начале 1990-х на Западе возникает стойкий интерес к искусству советских художников-нонконформистов, и Васильев, как яркий представитель этого искусства, улетает в США, где с успехом проходит его персональная выставка.
С 1990 года художник жил и работал в США. За рубежом широкой публике наконец становятся ценны и интересны его новаторские идеи и концепции. В 1990 — 2000-х он разрабатывает идеи взаимодействия пространства и поверхности, цвета и света.
Васильев, что называется, начинает работать на интерес — и интерес этот есть и не утихает десятилетиями. Его работы попадают в крупнейшие галереи (например, в Saatchi Gallery), уходят за рекордные суммы с аукционов (468,5 тысячи фунтов стерлингов, Sotheby’s 12.03.2008), регулярно проходят выставки. И наконец, творчество Васильева возвращается в Россию: в 2004–2005 годах Государственная Третьяковская галерея и Русский музей совместно с «Kolodzei Art Foundation» (США), представляют первую полномасштабную персональную выставку Олега Васильева в России — «Память говорит (темы и вариации)», объединившую в экспозиции работы и советского периода, и 1990-х, и 2000-х годов. В 2011–2012 прошла ретроспектива «Искусство Олегa Васильева: Русские мастера 20-го века» в Музее русского искусства в Минеапполисе, США. Выставка включала около двадцати картин разных периодов: ранние работы, написанные в России, а также более поздние работы американского периода.
Летом 2013 года в Нью-Йорке cын художника Алексей намерен организовать вечер памяти отца и посмертную выставку его работ.